Для нас, украинцев, славянский язык является таким же родным, как и украинский. Это певучая, красивая, поэтическая речь. И когда человек хочет украсить свою речь, она употребляет выражения типа “Не хлебом единым жив человек” и другие. Конечно, проповедь должна быть на современном языке. Но богослужение производится на старых языках везде: греки служат на древнегреческом, грузины – на старогрузинском, англоязычные народы служат на староанглийском… А мы служим на старославянском. Даже румынский язык, который я неплохо знаю, – ведь в епархии, где я служил, было более ста молдавских приходов – не похожа на ту, которой разговаривают между собой румыноязычные верующие. На Богослужении используется много церковнославянских терминов и слов. Так что мы служим на том языке, на котором служили наши предки. Если человек едет работать в Китай, например, или в Турцию, чтобы заработать какую-то копейку, она изучает несколько слов, чтобы можно было общаться. А если человек хочет заработать спасение, он не долен лениться изучать язык, который помогает в этом. Мы хотим, чтобы нам все дали на блюдечке, легко, без усилий. Я знаю украинский язык, я вырос в нем, знаю русский, но ни один язык не даёт ключ для познания Тайн Божьих. Для познания Таин Божиих нужно чистое сердце.

Источник: Несколько слов о том, как ответы митрополита Онуфрия вызвали когнитивный диссонанс у наших ура-патриотов.